Часть I
НЕОБЫЧНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
4. ГРУБЫЕ ПАЛЕОЛИТЫ
Находки Карлуша Рибейро в Португалии
Находки Луи Буржуа в Тенее, Франция
Орудия из Орильяка, Франция
Открытия А. Рюто в Бельгии
Открытия Фройденберга под Антверпеном
Центральная Италия
Каменные орудия из Бирмы
Орудия из района реки Блэкс Форк, Вайоминг
По своему уровню грубые палеолиты на ступень выше эолитов. Эолиты – это естественные осколки камней, используемые в качестве орудий, с незначительной предварительной обработкой или же вовсе без таковой. Их рабочая поверхность может быть лишь слегка обточена или просто изношена. А палеолиты – это отколотые, часто специально, от "материнского" блока пластины с более тщательной предварительной обработкой.
Находки Карлуша Рибейро в Португалии
Впервые мы узнали об открытиях Карлуша Рибейро (Carlos Ribeiro) совершенно случайно. Просматривая работы американского геолога девятнадцатого века Дж. Д. Уитни (J. D. Whitney), мы натолкнулись на упоминание о том, что в миоценовых формациях под Лиссабоном (Португалия) Карлуш Рибейро обнаружил каменные орудия.
Краткие упоминания находок Рибейро мы встретили и в работах популярного английского писателя девятнадцатого века С. Лэйнга, писавшего на научные темы. Но, буквально облазив полки многих библиотек, мы так и не нашли ни одной работы Рибейро, оказавшись таким образом в своеобразном тупике. Некоторое время спустя имя Карлуша Рибейро всплыло еще раз, теперь в английском издании 1957 года книги "Fossil Men" ("Ископаемые люди") Буля (Boule) и Валуа (Vallois), которые в своей работе мимоходом опровергали открытия португальского геолога девятнадцатого века. Таким образом, с помощью этих авторов нам удалось выйти на французское издание 1883 года работы Габриэля де Мортийе "Le Prehistorique", в которой он положительно отзывался об открытиях Карлуша Рибейро. Следуя за ссылками Габриэля де Мортийе, мы постепенно добрались до кладезя великолепных оригинальных отчетов, опубликованных во французских журналах по археологии и антропологии второй половины девятнадцатого века.
Поиск забытых свидетельств убедительно продемонстрировал отношение научного истеблишмента к фактам, которые по какой-то причине не соответствуют общепринятым взглядам на ту или иную проблему. Следует заметить, что и сегодня для студентов, которые готовятся стать палеоантропологами, ученый Карлуш Рибейро не существует вовсе. Простое упоминание его имени можно встретить, лишь перерыв массу учебников тридцатилетней давности.
В 1857 году Карлуш Рибейро возглавил Геологическую инспекцию Португалии. Позже он будет избран членом Португальской академии наук. В период между 1860 – 1863 годами он занимался изучением каменных орудий, найденных на территории Португалии в геологических слоях четвертичного периода. Геологи девятнадцатого века в основном подразделяли геологические периоды на четыре основные группы: 1) первичный, объединяющий периоды с докембрийского по пермский; 2) вторичный, включающий в себя периоды с триасового по меловой; 3) третичный – с палеоцена по плиоцен; 4) четвертичный, охватывающий плейстоцен и последующие периоды. Работая над изучением каменных орудий, Карлуш Рибейро обнаружил, что кремни со следами обработки человеком были найдены в третичных горизонтах, залегающих в районе деревень Канергадо и Алемкер, расположенных в бассейне реки Тежу к северо-востоку от Лиссабона.
После этого Рибейро немедленно приступил к самостоятельным поискам и в третичных горизонтах, поблизости от других населенных пунктов, сумел обнаружить пластины обработанного кремня и кварцита. Но ученый считал своим долгом следовать научной догме, которая, кстати, действует и по сей день: люди не могли существовать раньше четвертичного периода.
В 1866 году, с явной неохотой, Рибейро нанес на геологические карты Португалии расположение находок каменных орудий, отнеся их к определенным слоям четвертичного периода. Увидев эти карты, французский геолог Эдуард де Вернейль (Edouard de Verneuil) не согласился с португальцем, утверждая, что так называемые четвертичные горизонты на самом деле относятся к плиоцену или миоцену. К тому времени во Франции известный исследователь аббат Луи Буржуа ранее уже сообщил о найденных в третичных горизонтах каменных орудиях. Под впечатлением критики де Вернейля и сообщений Буржуа Карлуш Рибейро стал открыто заявлять, что известные орудия были найдены в плиоценовых и миоценовых горизонтах на территории Португалии.
В 1871 году в Лиссабоне Рибейро представил Португальской академии наук коллекцию кремневых и кварцитовых орудий, в том числе и тех, которые были собраны в третичных формациях долины реки Тежу. В 1872 году на собравшемся в Брюсселе Международном конгрессе по доисторической антропологии и археологии Карлуш Рибейро представил новые образцы, в основном заостренные кремни. Мнения научной общественности на этот счет разделились.
На Парижской выставке 1878 года Рибейро показал 95 образцов кремневых орудий третичного периода. Влиятельный французский антрополог Габриэль де Мортийе осмотрел представленную Карлушем Рибейро коллекцию и заявил, что двадцать два образца несут на себе несомненные признаки человеческого вмешательства. Габриэль де Мортийе и его друг и коллега Эмиль Картаяк (Emile Cartailhac) привели на экспозицию Рибейро и других ученых. Интересно, что те пришли к такому же выводу: большинства кремней определенно касалась рука человека.
Габриэль де Мортийе писал: "Очень хорошо видно, что камни были предварительно обработаны. И это можно понять не только по их форме, которая иногда бывает обманчивой, но прежде всего по явно выраженным следам преднамеренной обработки – ударным платформам и выпуклостям". На выпуклостях некоторых камней просматриваются следы от ударов в виде сколов. На некоторых образцах Карлуша Рибейро видны несколько расположенных параллельно продолговатых плоскостей, что, как правило, не может являться следствием естественных причин.
Современный эксперт по каменным орудиям Ле-ланд У. Паттерсон утверждает, что выпуклости являются наиболее важным показателем того, что осколок кремня был преднамеренно обработан человеком. Если же образец несет на себе еще и признаки ударных платформ, то можно с большой долей уверенности утверждать, что мы имеем дело с преднамеренно отколотым от "материнского" каменного блока осколком, а не с естественным обломком камня, похожим на инструмент или оружие.
На рис. 4.1 показаны миоценовые орудия, найденные Карлушем Рибейро в Португалии, и рядом с ними – общепризнанное каменное орудие, представляющее мустерианский культурный слой европейского позднего плейстоцена. Оба образца имеют типичные признаки работы над камнем, проведенной человеком: ударная платформа, выпуклость, выбоина и параллельно расположенные следы скола.
Габриэль де Мортийе далее замечает: "Многие образцы со стороны выпуклостей имеют углубления со следами и фрагментами приставшего к ним песчаника, что является четким указанием на их изначальное местоположение в геологическом слое". И все же некоторых ученых не оставляли сомнения. На состоявшемся в 1880 году в Лиссабоне заседании Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии Карлуш Рибейро представил новые образцы из миоценовых горизонтов. В своем докладе он утверждал: "1. Представленные образцы являлись составными частями геологических горизонтов. 2. У них острые, хорошо сохранившиеся края, из чего следует, что они не транспортировались на большие расстояниия. 3. На всех образцах тот же налет, что и на породах геологического слоя, в котором они были обнаружены и частью которого являлись".
Особенно важен второй момент. Некоторые геологи утверждали, что плиоценовые кремневые орудия могли попасть в миоценовые горизонты в результате вымывания водными потоками. Но если бы орудия переносились таким образом, то, скорее всего, от этого пострадали бы их острые края, чего не произошло.
На конгрессе было решено создать специальную комиссию по изучению этих орудий и мест их обнаружения. 22 сентября 1880 года члены этой комиссии сели в поезд и отправились к северу от Лиссабона. По пути они любовались великолепными средневековыми замками, примостившимися на вершинах проплывавших мимо холмов, отмечая почвы юрского, мелового и третичного периодов бассейна реки Тежу. Их путешествие закончилось в небольшом городке Каррегаду. Затем они проследовали в расположенное поблизости местечко Отта и прошли еще два километра (чуть больше мили). Достигнув конечного пункта своей поездки, горы Монте-Ре-донду (Monte Redondo – "круглая гора" по-португальски), ученые разбились на группы и приступили к поискам кремневых орудий.
В своей книге "Le Prehistorique" Габриэль де Мортийе поместил информационный отчет о происходившем на Монте-Редонду: "Члены конгресса прибыли в Отта и обнаружили, что это место находится в самой середине большой пресноводной системы. Оно расположено на дне древнего озера с песчаными и глинистыми почвами посредине и с песком и скальными породами по краям. Как раз на берегах этого древнего водоема доисторические разумные существа и могли оставить свои каменные орудия. Именно на берегах этого древнего озера, которое когда-то омывало Монте-Редонду, и были начаты поиски, которые в конце концов увенчались успехом. Г-н Дж. Беллуччи, итальянский исследователь из Умбриа, обнаружил in situ образец кремня с неопровержимыми признаками преднамеренной обработки. Перед тем как извлечь находку из грунта, Дж. Беллуччи показал ее своим коллегам. Кремневое орудие прочно сидело в толще скальной породы, и ему пришлось использовать для его извлечения молоток. Не было никаких сомнений, что находка была того же возраста, что и окружавшая ее порода. Найденный образец находился не на поверхности, куда в принципе он мог попасть в более поздние времена, а непосредственно под плитой, нависавшей над образовавшейся в результате эрозии пустотой (рис. 4.2). Более полной иллюстрации первоначального местонахождения кремня в геологическом слое желать было невозможно". Некоторые нынешние научные авторитеты полагают, что оттийские конгломераты относятся к раннему миоцену, т.е. к периоду, отдаленному от наших дней на 15 – 20 миллионов лет. В целом непонятно, почему открытия Карлуша Рибейро не заслуживают серьезного внимания в наши дни.
Находки в Луи Буржуа в Тенее. Франция
На сессии Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии, состоявшейся в Париже в августе 1867 года, Луи Буржуа сделал доклад по кремневым орудиям, которые он нашел в горизонтах раннего миоцена (15 – 20) миллионов лет в местечке под названием Теней (Thenay), что в северной части Центральной Франции. Буржуа утверждал, что находки из Тенея очень напоминают по типу каменные инструменты четвертичного периода (скребки, буры, режущие орудия и т. д.), которые он находил на поверхности почвы в этом же регионе. Он обнаружил почти во всех миоценовых образцах обычные признаки человеческого вмешательства: предварительная обработка, симметричное скалывание породы и следы использования орудий.
Однако только немногие участники Парижского конгресса согласились, что образцы могут считаться артефактами. Но, несмотря на это, Луи Буржуа продолжал находить все новые свидетельства и убеждать отдельных палеонтологов и геологов в том, что его образцы были сделаны рукой человека. И одним из первых, кого Буржуа сумел убедить, был Габриэль де Мортийе.
Некоторые ученые подвергали сомнению стратиграфическое положение находок. Свои первые образцы Буржуа нашел в скалистых поверхностных породах, обрамляющих с обеих сторон маленькую долину, которая разрезает плато Теней. Такие геологи, как сэр Джон Прествич, выдвигали аргумент, что эти находки сделаны на поверхности почвы. В ответ Луи Буржуа прокопал в долине небольшую траншею и обнаружил в раскопе кремни с теми же следами человеческой работы.
И все же, не удовлетворившись этим, критики предположили, что найденные в раскопе кремни очутились там в силу каких-то причин, а первоначально находились на поверхности плато, где часто обнаруживались орудия эпохи плейстоцена. В ответ на это предположение в 1869 году Луи Буржуа сделал на вершине плато раскоп. Копая яму он дошел до известнякового слоя толщиной в один фут (0,3 метра), не имевшего ни единой трещины, через которую плейстоценовые породы могли бы просочиться на нижние уровни.
По мере углубления раскопа на глубине 14 футов (4,3 метра), соответствующей периоду раннего миоцена, Буржуа открыл многочисленные кремневые орудия. В "Le Perhistorique" Габриэль де Мортийе утверждал: "Таким образом, исчезли все сомнения по поводу древности и геологического местоположения находок".
Но несмотря на все эти убедительные свидетельства многие ученые продолжали упорствовать в своих ничем не обоснованных сомнениях. Причина стала понятной в Брюсселе, на состоявшейся в 1872 году сессии Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии.
На суд участников встречи Луи Буржуа представил многочисленные образцы, рисунки которых были помешены в опубликованных материалах конгресса. Представляя одно из остроконечных орудий (рис. 4.3), Буржуа утверждал: "Перед вами своеобразное шило на широкой основе. Расположенный прямо посередине острый конец свидетельствует о том, что его точили. Эта черта общая для всех эпох. С противоположной стороны можно наблюдать утолщение". Другой инструмент Луи Буржуа охарактеризовал как нож или режущее орудие: "Его края несут на себе следы регулярной заточки, тогда как с противоположной стороны наблюдается утолщение". Буржуа подчеркивал, что во многих случаях на той стороне инструмента, которая, скорее всего, служила ручкой, следов износа не наблюдается. И, наоборот, со стороны рабочей поверхности есть заметные признаки износа и шлифовки. Представленный Буржуа третий инструмент был им классифицирован как остроконечный или шило (рис, 4.4). Он привлек внимание присутствующих к очевидным следам заточки по краям, сделанной, по всей вероятности, для того, чтобы его заострить. Среди своих образцов ученый отметил также заточенный с обоих концов фрагмент каменного блока, который, должно быть, использовался в иных целях. Луи Буржуа отметил: "Со стороны более выступающего края камень, по всей вероятности, был специально сколот несколькими преднамеренными ударами, возможно для того, чтобы его было удобнее держать. Остальные края острые, это значит, что при обтесывании орудия его вращали". На рис. 4.5 представлен образец каменного орудия эпохи раннего миоцена из Тенея. Рядом можно видеть похожий на него и общепризнанный в качестве орудия инструмент периода позднего плейстоцена.
Для разрешения вопроса Конгресс по доисторической антропологии и археологии постановил создать Комиссию из 15 ученых, которым предлагалось сделать заключение по поводу открытых Буржуа артефактов. Проведя соответствующее обследование, большинство членов комиссии (восемь человек) высказались за то, что исследованные предметы являются творением человеческих рук. Только пять из пятнадцати ученых не смогли обнаружить никаких признаков человеческого вмешательства в образцах, найденных под Тенеем. Один член комиссии предпочел не высказываться, а последний поддержал точку зрения Буржуа, но с некоторыми оговорками.
Характерные для орудий утолщения были редкостью на тенейских образцах раннего миоцена. Но большинство собранных Буржуа кремней имели явные признаки затачивания по краям. Следы затачивания обычно были видны лишь на одной стороне края инструмента, тогда как на другом они отсутствовали; это называется односторонним отслоением. Как и нынешние исследователи, Габриэль де Мортийе полагал, что почти во всех случаях односторонне отслоение является результатом не каких-то природных явлений, но преднамеренной работы. В своей книге "Musee Prehistorique" ученый поместил репродукции некоторых тенейских кремней, демонстрирующих правильную одностороннюю заточку (рис. 4.6).
Некоторые критики Буржуа отмечают, что из всех найденных им в Тенее кремневых осколков периода раннего миоцена только немногие представляли собой действительно хорошие образцы. Их около тридцати. Как утверждал Габриэль де Мортийе, "было бы достаточно даже одного неоспоримого образца, а у них – тридцать!"
Современные эксперты по каменным орудиям, как, например, Л. У. Паттерсон, утверждают, что расположенные параллельно сколы примерно одинакового размера указывают на работу человека. На иллюстрациях представлены кремни раннего миоцена из Тенея с такими сколами. На рис. 4.7 изображено одностороннее орудие из Тенея рядом с аналогичным, признанным научным сообществом, односторонним инструментом из Олдувайского ущелья.
У многих тенейских кремней поверхности потрескавшиеся, что может свидетельствовать о воздействии огня. На этом основании Габриэль де Мортийе сделал вывод, что люди использовали огонь для того, чтобы было легче разламывать крупные камни. Из отколовшихся в результате такой обработки кусков потом делали инструменты.
Англоговорящие читатели узнали об этих каменных орудиях эпохи раннего миоцена из произведений С. Лэйнга. Он писал: "Человеческое происхождение этих орудий убедительно подтверждается тем, что обитающие на Андаманских островах минкопы делают точильные камни и скребки, почти идентичные образцам из Тенея. Причем они точно так же используют огонь для разламывания больших камней и придания осколкам желаемого размера и формы... В целом доказательство звучит достаточно убедительно. Выдвигаемые же возражения могут быть объяснены лишь отсутствием желания признать то, что человек появился намного раньше, чем это до сих пор официально считается".
Кто же сделал тенейские орудия? Некоторые полагали, что это дело рук примитивных обезьяноподобных предков современного человека. Но в 1894 году С. Лэйнг,говоря о тенейских инструментах, заявил: "Тип этих орудий остается практически неизменным и по сей день, пройдя через весь плиоцен и четвертичный период. Скребок эскимосов и обитателей Андаманских островов представляет собой лишь несколько усовершенствованный скребок из миоцена". Если люди делают такие скребки сегодня, то вполне вероятно, что такие же существа делали похожие инструменты и в эпоху миоцена. И, как мы увидим в последующих главах этой книги, ученым все же удалось обнаружить в горизонтах третичного периода останки человеческого существа, неотличимого от Homo sapiens.
Таким образом, становится понятно, почему больше ничего не слышно о кремнях из Тенея. В этой борьбе на арене палеоантропологии некоторые ученые-эволюционисты, действительно приняли тенейские миоценовые орудия, ассоциируя их, однако, с предком современного человека. Эволюционная теория убедила их в том, что такой предок существовал. Но в течение длительного времени ученые никак не могли найти подтверждающих этот факт свидетельств. Когда же таковые наконец были обнаружены на Яве в 1891 году, то оказалось, что костные останки залегали в формации среднего плейстоцена. И это, естественно, поставило сторонников существования человека-обезьяны в эпоху миоцена перед дилеммой. Случилось так, что предок человека – переходный тип между ископаемыми обезьянами и современными людьми – был найден не в геологических слоях раннего миоцена (около 20 миллионов лет назад, по современным подсчетам), а среднего плейстоцена, соответствующего возрасту менее одного миллиона лет. Следовательно, тенейские кремни, а также все другие свидетельства существования людей в третичном периоде (или обезьянолюдей, умевших изготовлять орудия) необходимо было спокойно и без лишнего шума предать забвению. И это произошло.
Многочисленные и обширные свидетельства присутствия гоминидов, имевших навыки изготовления орудий, в третичном периоде были забыты. И стройность здания современной палеоантропологии была сохранена. Если хотя бы одно-единственное свидетельство существования производителей орудий было принято, то свелись бы на нет все предпринимавшиеся в этом веке усилия по кропотливой разработке теории эволюции человека.
Орудия из Орильяка, Франция
В 1870 году Анатоль Ружу (Anatole Rmjou) сообщил, что геолог Шарль Тарди (Charles Tady) в Орильяке (Aurillac), что на юге Франции, извлек каменный нож (рис. 4.8) с поверхности конгломерата периода позднего миоцена. Ружу использовал слово arache, означающее, что кремень нужно было извлекать с определенными усилиями. Габриэль де Мортийе считал, что кремневое орудие Тарди закрепилось на поверхности позднемиоценового конгломерата только недавно, и поэтому отнес его возраст к периоду плейстоцена.
Французский геолог Ж. Б. Рам (J. В. Rames) сначала сомневался, что найденный Тарди предмет был сделан человеком. Но в 1877 году он сам стал автором ряда открытий каменных инструментов в том же районе, а именно в Пюи Курни (Puy Courny), поблизости от Орильяка. Эти орудия были обнаружены в отложениях между слоями вулканических пород, залегавших в горизонте позднего миоцена (возраст 7-9 миллионов лет).
В 1894 году С. Лэйнг подробно описал признаки вмешательства человека, которые Рам наблюдал на кремнях: "Образцы представляют собой несколько хорошо известных палеолитических типов, таких, как каменные долото, скребки, стрелообразные инструменты и кремневые пластины, немногим более грубые и меньшего размера, чем обнаруживаемые в более поздних периодах. Все были найдены в трех различных местах, но в одних и тех же слоях гравия. Они соответствуют всем требованиям, предъявляемым к орудиям четвертичного периода, таким, как утолщения и раковистые изломы, а также несут на себе следы осмысленной обработки в определенном направлении". С. Лэйнг утверждает, что французский антрополог Арман де Кятрефаж отмечал небольшие параллельные отслоения на рабочих поверхностях многих образцов, что говорит об их изнашивании. На других частях поверхности образцов такие следы не наблюдались. Каменные орудия из Пюи Курни были признаны подлинными на состоявшемся в Гренобле (Франция) научном конгрессе.
Лэйнг подчеркивал: "Залежи гравия, в которых они были обнаружены, содержат пять разновидностей кремневых орудий. И из всех одна, наиболее удобная для использования, ассоциируется с человеком. Как говорит Арман де Кятрефаж, только разумное существо было способно отбирать камни, наиболее подходящие для использования в качестве инструментов и оружия. И водные потоки или иные природные явления здесь ни при чем".
Макс Ферворн (Max Verworn) из Геттингенского университета (Германия) с самого начала скептически относился к сообщениям о находках каменных инструментов эпохи плиоцена и более ранних периодов. Но в 1905 году он сам отправился в Орильяк, чтобы провести самостоятельные исследования найденных там кремневых орудий. Ферворн находился в Орильяке в течение пяти дней, занимаясь раскопками в Пюи де Будье (Puy de Boudieu), неподалеку от Пюи Курни. Описывая результаты первого дня, он отмечал: "Мне повезло натолкнуться на место, где я обнаружил множество кремневых предметов, неоспоримая инструментальная природа которых меня сразу ошеломила. Я не мог ожидать ничего подобного. Очень медленно я привыкал к мысли, что вот сейчас в моих руках находится орудие, которое держали руки людей, живших в третичном периоде. Я искал новые и новые возражения и объяснения тому, что я видел. Я попытался усомниться в геологическом возрасте стоянки, потом – являются ли эти кремни действительно инструментами. И только после того как все возражения, которые я мог придумать, были исчерпаны, с большой неохотой я вынужден был признать, что мои доводы "против" никак не могут опровергнуть данные факты".
Острые пластинчатые предметы из кремня, по всей вероятности бывшие орудиями, встречались небольшими группами среди камней, на которых виднелись следы передвижения в глубине почвы. Это означало, что кремневые предметы не передвигались с момента попадания на то место, где их нашли. Следовательно, имеющиеся на них изменения были сделаны скорее человеком, чем природой. То, что остро заточенные орудия располагались группами, предполагает, что на этом месте в те древние времена была мастерская.
Затем Ферворн подробно остановился на способах распознавания обработки кремня, проведенной человеком. Он разделил свидетельства такой работы на три группы: 1)следы первичного откалывания кремневой пластины от "материнского" блока; 2) следы непосредственно на кремне от вторичной обработки с целью придания кремневой пластине инструментальных характеристик; 3) признаки износа рабочей поверхности орудия.
Учтя все различные показатели по изготовлению орудия и его использованию, Ферворн счел, что каждый в отдельности они не могут служить убедительными доказательствами. "Только после проведения критического анализа сочетания всех этих характеристик можно будет делать какие-то определенные выводы", – заявил ученый.
Та же методология предлагается Л. У. Паттерсоном, современным экспертом по каменным орудиям. Но этот ученый придает большее, чем Ферворн, значение утолщениям, образовавшимся от ударов в процессе расщепления породы, и расположенным в одном направлении, по краям кремня, отщеплениям. По его мнению, это особенно убедительно, когда на одном месте найдено много образцов. Исследования Паттерсона показали, что естественные силы почти никогда не вызывают такого массового результата.
Для иллюстрации своего метода Ферворн привел следующий пример: "Положим, что в межледниковом каменном горизонте я нахожу кремень с явным утолщением от удара, но без каких-либо других признаков преднамеренной обработки. В этом случае я буду сомневаться, действительно ли данная находка является орудием, сделанным человеком. Но давайте предположим, что мне встречается кремень, который, с одной стороны, имеет все необходимые признаки отщепления (удара), а с другой, имеет одну, две, три, четыре и более щербин от ударов в одном и том же направлении. Более того, давайте сделаем допущение, что один край изделия демонстрирует многочисленные параллельные и небольшие щербины от ударов. Все щербины идут в одном и том же направлении и все без исключения, расположены на одной и той же стороне края образца. Давайте также представим, что другие края острые и не имеют каких-либо следов передвижения в геологических слоях. В этом случае я смогу с уверенностью заявить: да, это орудие, сделанное человеком".
После проведения ряда раскопок в районе Орильяка Ферворн приступил к анализу найденных им многочисленных образцов. При этом он строго придерживался вышеописанной научной методологии. Ученый пришел к следующим выводам: "Некоторые скребки несут на себе только следы износа на рабочей поверхности, тогда как другие концы изделия довольно остры и таких следов не имеют. На рабочей поверхности других образцов наблюдается ряд намеренно сделанных щербин, идущих в одном и том же направлении. Эти отщепления определенно представляют собой обычные признаки ударной обработки. И даже сегодня края заточки на верхней части некоторых инструментов очень остры. Целью такой обработки краев, вне всяких сомнений, являлось снятие с камня верхнего слоя или же придание ему окончательной формы. На многих образцах ясно видны места, за которые орудия держали. Там острые углы и щербины сглажены, по всей видимости чтобы избежать травмы".
О другом найденном им предмете Ферворн сказал: "Щербины на лезвии скребка почти идеально параллельны друг другу, так что исследуемый образец больше похож на изделие эпохи палеолита или даже неолита". По существующей классификации орудия эпохи палеолита и неолита относятся к периоду позднего плейстоцена. Ферворн также собрал многочисленные остроугольные скребки (рис. 4.9): "Среди всех кремневых образцов данные скребки наиболее наглядно демонстрируют работу по приданию изделиям окончательной формы, по крайней мере в области рабочих поверхностей. Действительно, края образца выполнены таким образом, что можно говорить о тщательной и усердной их обработке. Они были обработаны посредством многочисленных ударов, что свидетельствует о скрупулезной работе мастера при заострении рабочей поверхности исследуемого образца".
В результате раскопок в Орильяке также были обнаружены скребки (рис. 4.10) с вогнутой полукруглой рабочей поверхностью, удобной для обтесывания предметов цилиндрической формы, как кости или древки копий. Ферворн отмечал: "В большинстве случаев такие скребки делались посредством выбивания одного из краев заготовки с целью придания ему вогнутой формы. Делалось это при помощи множественных ударов в одном направлении".
Ферворн также нашел несколько образцов, которые можно использовать как молотки, топоры и лопаты. Описывая один из таких инструментов, он отмечал: "Крупное остроконечное орудие, приспособленное для того, чтобы рубить или копать. Оно сделано из природного куска кремня путем соответствующей обработки одного из его концов. Почти вся поверхность образца покрыта обычным для кремня поверхностным слоем. Один из его краев, представляющий рабочую поверхность, образовался в результате тщательного затачивания, о чем свидетельствуют многочисленные щербины в одном и том же направлении". По поводу другого экземпляра Ферворн утверждал: "Прямо с противоположной стороны изделия расположена своеобразная рукоятка, которая появилась в результате сглаживания острых краев кремня. Скорее всего находка являлась первобытным топором, который можно было использовать и в качестве молотка". Ферворн нашел также орудия, с помощью которых, на его взгляд, можно было колоть, бурить и вырезать.
Он заключает: "В конце миоцена здесь была культура, которая, как мы можем увидеть по дошедшим до наших дней и найденным здесь кремневым орудиям, отнюдь не находилась на начальных стадиях, но уже прошла достаточно большой период развития... Обитавшие здесь в эпоху миоцена существа обладали навыками обработки камня".
Далее: "Размер орудия указывает на то, что размер и форма руки пользовавшихся этими инструментами существ были сравнимы с нашими. Из этого можно сделать вывод, что и все тело у них было такое же, как и наше. Кремневые скребки и топоры, которые и нам удобно брать руки, служат великолепным подтверждением этого вывода. Это же относится и к остальным орудиям. Инструменты самого различного размера, совершенно определённо демонстрирующие свои рабочие поверхности, следы износа и рукоятки, у которых сглажены все шероховатости, так естественно и удобно ложатся в наши руки, как будто они были сделаны специально, чтобы мы могли ими пользоваться".
О сделавших эти орудия мастерах Ферворн написал: "Хотя вполне вероятно, что эти существа третичного периода стояли ближе к животным предкам современного человека и не являлись Homo sapiens, кто может с уверенностью утверждать, что основные черты их физического строения были не такими, как у современных людей, и что уже в позднем миоцене не шло развитие характерных человеческих признаков?"
В главе 7 говорится, что ископаемые скелетные останки, по своему строению неотличимые от скелета современного человека, были обнаружены в горизонтах плиоцена, миоцена, эоцена и даже более отдаленных эпох. Если мы примем во внимание, что и сегодня человеческие существа делают орудия, которые немногим отличаются от тех, которые были обнаружены в миоценовых горизонтах во Франции и других местах, то общепринятая последовательность эволюции человека начинает терять опору. В самом деле, эта последовательность выглядит красиво, только когда не принимаются в расчет многочисленные и очень убедительные свидетельства, ее подрывающие. Если же учесть все свидетельства, относящиеся как к орудиям, так и к скелетным останкам, то будет довольно затруднительно выстроить какую-либо эволюционную последовательность. Таким образом, мы можем предположить, что десятки миллионов лет назад на Земле обитали различные типы человека и человекоподобных существ, живших в одно и то же время и делавших кремневые орудия различного по технике исполнения уровня.
В 1924 году директор Американской школы доисторических исследований в Европе Джордж Грант Мак-Керди (George Grant MacCurdy) дал в "Natural History" положительный отзыв о кремневых орудиях из Орильяка. Ранее подобные орудия были найдены в Англии Дж. Рэйдом Мойром. Некоторые из оппонентов этих открытий утверждали, что кремни обрели свою нынешнюю форму, делающую их похожими на инструменты в результате подвижек земной коры и геологического давления. Но ученые показали, что в тех местах, где Мойр обнаружил свои кремни, геологические процессы не могли вызвать такие изменения.
Джордж Грант Мак-Керди писал: "В тех плиоценовых горизонтах Восточной Англии, где Дж. Рэйд Мойр нашел обработанные кремни, условий для подобной игры естественных сил не существует... Можно ли утверждать это же в отношении кремней из верхнемиоценовых горизонтов под Орильяком (Канталь)? Не так давно, Уильям Соллас (William Sollas) и Луи Капитан ответили на этот вопрос утвердительно. Капитан считает, что следы изготовления и использования образцов говорят о том, что перед нами настоящие типы инструментов, которые можно считать характерными для определенных палеолитических горизонтов. Они встречаются постоянно: пробойники, выпуклые кремни с тщательно заточенными краями, скребки мустерианского типа, правильно отточенные по краям диски, скребки самой различной формы и, наконец, остроконечные ударные инструменты. Он делает вывод, что существует полное сходство между многими кремневыми орудиями из Орильяка (Канталь) и классическими образцами, найденными в известных местах находок палеолитов". Уильям Соллас заведовал кафедрой геологии в Оксфорде, а известный французский антрополог Луи Капитан был профессором французского колледжа.
Открытия А. Руто в Бельгии
В Бельгии хранитель Королевского музея естественной истории в Брюсселе А. Руто совершил ряд открытий, придавших в начале двадцатого века новое качество аномально древним кремневым орудиям. Большинство найденных им кремневых инструментов Руто отнес к периоду раннего плейстоцена. А в 1907 году его исследования ознаменовались новыми, еще более поразительными находками в песчаных карьерах под Бонселем (Boncelles), в Бельгийских Арденнах. Слои, в которых были обнаружены орудия, относились к периоду олигоцена, из чего следует, что их возраст колеблется от 25 до 38 миллионов лет.
Описывая найденные орудия, Георг Швейнфурт (Georg Schweinfurth) писал в "Zeitschrift fur Ethnologic": "Среди них были долота, каменные наковальни, ножи, скребки, буры и метательные камни. Все они демонстрировали очевидные признаки осмысленной обработки и великолепно ложились в человеческую руку... Удачливый первооткрыватель с явным удовольствием познакомил с местами находок тридцать четыре бельгийских геолога и студента, изучавших древнейшую историю. И все они согласились, что не может быть никаких сомнений относительно первоначального залегания найденных образцов".
Подробный отчет Руто по бонсельским находкам был помещен в бюллетене Бельгийского общества по геологии, палеонтологии и гидрологии. Руто заявил, что аналогичные бонсельским каменные орудия еще раньше были найдены в олигоценовых слоях под Барак Мишель (Baraque Michel) и в пещере Бэ Боннэ (Bay Bonnet). В местечке Розар (Rosart), расположенном на левом берегу Меза (Meuse), в горизонтах среднего плиоцена также были обнаружены кремневые инструменты.
"Теперь ясно, – подчеркивал Руто, – что существование человека в эпоху олигоцена ... находит настолько сильное и точное подтверждение, что вряд ли кому-либо удастся найти в нем хоть какой-то изъян". Руто отмечал, что олигоценовые орудия из Бонселя почти полностью идентичны тем, которые еще несколько веков назад делали аборигены Тасмании (рис. 4.11 и 4.12).
Далее Руто описал различные типы инструментов, найденных в олигоценовых горизонтах Бонселя, начиная с percuteurs, или пробойников. Он описал прямые пробойники, острые и остроконечные долота, а также точила, которые использовались для заточки рабочих поверхностей кремневых инструментов. Все категории percuteurs имели удобные рукоятки и следы износа на рабочих поверхностях.
На бонсельских стоянках также было найдено несколько каменных наковален, отличавшихся широкой и плоской поверхностью с характерными следами от ударов.
Затем Руто описал инструменты, которые он назвал couteaux, т.е. режущие: "Можно видеть, что couteaux сделаны из относительно длинных кремневых пластин, тупых с одного края и заостренных с другого".
Следующим описанным Руто типом орудия был racloir, или боковой скребок. Racloir обычно делался из кремня овальной формы, один из концов которого был тупым, а другой острым. После того как заготовка была соответствующим образом подготовлена, тупой конец можно было зажать в руке, а острым скоблить поверхность изделия. Во время этой работы от рабочей поверхности скребка могли отслаиваться небольшие кусочки кремня, и именно эти щербинки мы можем наблюдать на многих образцах.
Далее Руто описал другие типы racloir. racloir с выемкой, вероятно, использовавшийся для обработки длинных цилиндрических предметов, а также двойной racloir, с двумя острыми лезвиями. Некоторые из двойных racloir напоминали мустерианские остроконечные инструменты периода позднего плейстоцена.
Руто также дал описание отдельной категории инструментов, которые он назвал многоцелевыми, так как они, судя по всему, могли быть использованы в самых различных целях. Руто утверждал: "Обычно у таких орудий на заточенном крае есть острие, образованное пересечением двух прямых лезвий или, что встречается чаше, двух зазубрин, появившихся в результате преднамеренной обработки".
Еще один тип орудия, о котором говорил Руто, – grattoir, являющийся разновидностью скребка. Он также описал percoirs, который можно назвать шилом или буром. Руто отметил среди находок камни, которые, скорее всего, применялись для метания, в частности пращей. И наконец он предположил, что древние обитатели Бонселя использовали отдельные кремни со следами неоднократно повторенных ударов для высекания огня. Такие камни присутствуют в коллекциях орудий эпохи позднего плейстоцена.
"Мы сталкиваемся, – продолжает Руто, – с серьезной проблемой – присутствием в эпоху олигоцена существ достаточно разумных, чтобы изготовлять и использовать определенные и разнообразные типы орудий". В настоящее время ученые вообще не рассматривают возможность существования человека или даже его предка в эпоху олигоцена. Нам представляется, что для этого есть две причины: незнание о существовании таких свидетельств, которые, например, представил Руто, а также непоколебимая и слепая вера в ныне существующие взгляды на происхождение человека и его древность.
Открытия Фройденберга под Антверпеном
В феврале и марте 1918 года Вильгельм Фройденберг (Wilhelm Freudenberg), приписанный к германской 1 армии в качестве геолога, проводил контрольное бурение в военных целях в третичных формациях к западу от Антверпена, Бельгия. В глиняных ямах под Холом (Hoi), поблизости от Сент-Джиллиса, и в других местах Фройденберг раскопал кремни, которые, на его взгляд, были инструментами, вместе с надрезанными костями и разрубленными раковинами. Большинство встречавшихся предметов происходило из осадочных отложений скальдизианского морского периода. Этот период простирается от раннего плиоцена до позднего миоцена. Таким образом, его возраст колеблется от 4 до 7 миллионов лет. Фройденберг предположил, что найденные им предметы Могли относиться к периоду, который непосредственно предшествовал скальдизианской морской трансгрессии; если это действительно так, то их возраст равен семи миллионам лет.
Фройденберг полагал, что некоторые из раскопанных им орудий использовались для того, чтобы открывать раковины. Множество таких инструментов было найдено рядом с разрубленными раковинами и следами огня на камнях. Ученый счел это доказательством того, что на территории Бельгии в третичном периоде разумные существа умели пользоваться огнем. О разрубленных раковинах (рис. 4.13) Фройденберг пишет: "Я обнаружил много преднамеренных надрезов, в основном на тыльной стороне раковин, в месте их крепления". По его утверждению, такие надрезы "мог оставить только какой-то острый инструмент". Некоторые раковины несли на себе следы прокалывания. Кроме разрубленных раковин Фройденберг нашел также ископаемые кости морских млекопитающих, на которых были отметины, и которые он счел надрезами. Он тщательно проанализировал и отбросил альтернативные предположения о том, что следы являлись результатом химической коррозии или трения геологических пород. Фройденберг также обнаружил кости, имевшие на себе глубокие отметины от ударов, которые, скорее всего, были нанесены каменными молотками.
Другие подтверждения человеческого присутствия в ту далекую эпоху пришли в виде частично сохранившихся отпечатков, оставленных ногой гоминида. Из глиняной ямы под Холом Фройденберг поднял отпечаток части стопы под большим пальцем, а также отпечатки четырех пальцев стопы. Согласно Фройденбергу, их форма больше напоминала стопу человека, чем обезьяны.
Фройденберг был приверженцем эволюционной теории и верил, что его человек третичного периода должен был быть низкорослым гоминидом, который имел, наряду с человекоподобной стопой, другие признаки человека и обезьяны. В целом данное Фройденбергом описание его фламандского человека третичного периода напоминает австралопитека. Но, в соответствии с современной палеоантропологической доктриной, надежды отыскать на территории Бельгии свидетельства существования австралопитековых во времена позднего миоцена, т.е. около семи миллионов лет назад, быть не может. Так как наиболее древними останками, возраст которых оценивается в четыре миллиона лет, официальная наука считает ископаемые останки австралопитека, найденные в Африке.
Но кто же в таком случае оставил следы, обнаруженные Фройденбергом? В наши дни в Африке и на Филиппинах обитают племена пигмеев. Рост взрослых мужчин этих племен составляет менее пяти футов (менее 1,5 метра), женщины же еще ниже. Предположение, что следы оставлены не представителем австралопитековых, а человеческим существом небольшого роста, лучше согласуется со всем спектром ископаемых свидетельств: каменными орудиями, надрезанными костями, отдельными следами огня, а также искусственно открытыми раковинами. Австралопитеки, как известно, не умели изготовлять каменные орудия и пользоваться огнем.
Центральная Италия
На состоявшейся в 1871 году в Болонье сессии Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии Дж. Понци (G. Ponzi) сделал доклад о существовании в Центральной Италии людей в третичный период. Свидетельства представляли собой остроконечные кремневые орудия, поднятые геологами из отложений breccia, относящихся к Акватраверсанским эрозийным горизонтам (более двух миллионов лет). Breccia – это залежи скальных осколков, вмурованных в песок или глину.
Каменные орудия из Бирмы
В 1894-1895 годах научные журналы оповестили мир об открытиях обработанных кремней в миоценовых формациях Бирмы, бывшей в то время Британской Индией. Информация об открытиях исходила от палеонтолога Фрица Нетлинга (Fritz Noetling), возглавлявшего в то время Геологическое управление Индии в Йенанг-Яунге (Бирма).
Занимаясь сбором ископаемых образцов, Нетлинг наткнулся на прямоугольный кремень (рис. 4.14). После он скажет, что его напоминавшую орудие форму "было трудно объяснить естественными причинами". Нетлинг отмечал: "Форма этого образца мне очень напоминает обработанный кремень, обнаруженный в плейстоценовых слоях реки Нербудда и описанный в томе I "Записок Геологического управления Индии". Искусственное происхождение последнего, насколько мне известно, ни у кого не вызывает сомнений". Нетлинг продолжил поиски и сумел найти около дюжины других кремневых образцов.
Но насколько точно было определено стратиграфическое положение найденных Нетлингом кремней? О проделанной работе автор открытий дал следующий отчет: "Точное место обнаружения кремней находится на пологом восточном склоне оврага, достаточно высоко от его дна, но ниже края. Они находились в таком месте, куда какая-либо внешняя сила занести их никак не могла. Овраг очень узок, в нем нет (и не было) условий для стоянки людей. Что касается наводнений, то вода никак не могла занести кремни в то место, где они были обнаружены. Анализируя все данные, даже абстрагируясь от того факта, что открывателем этих кремней был я, могу с твердой уверенностью заявить, что кремни были найдены in situ".
В заключение Нетлинг сказал: "Если естественные силы в состоянии придать кремням их нынешнюю форму, то можно сомневаться и в подлинности многих ныне считающихся несомненными кремневых орудий, сделанных человеком".
Орудия из района реки Блэкс Форк, Вайоминг
В 1932 году археологи-любители Эдисон Лор (Edison Lohr) и Гарольд Даннинг (Harold Dunning) нашли много каменных орудий на высоких террасах реки Блэкс Форк (Black's Fork) в американском штате Вайоминг. По своему возрасту орудия относились к периоду среднего плейстоцена, что считалось аномально древним для Северной Америки.
Лор и Даннинг показали собранные ими кремни профессору антропологии Денверского университета Е. Б. Рено (Е. В. Renaud). Ознакомившись с образцами, Рено, бывший также директором Археологической инспекции Верхних Западных Равнин (High Western Plains), организовал экспедицию в этот район. В течение лета 1933 года возглавляемая Рено поисковая партия занималась сбором образцов на террасах древней реки между городами Грэнджер и Лиман.
Среди собранных членами экспедиции образцов были ручные топоры и другие кремневые инструменты, обычно приписываемые Homo erectus, который, как считается, населял Европу во времена среднего плейстоцена.
На результаты изысканий Рено американские антропологи прореагировали отрицательно. В 1938 году Рено писал, что его доклад "был самым беспощадным образом раскритикован одним из наиболее ярых оппонентов древности человека на территории Америки, который, кстати, сам на месте находок не бывал и найденных образцов не видел".
В ответ на такую реакцию Рено организовал еще три экспедиции для сбора новых материалов. Хотя многие специалисты согласились с ним в том, что орудия были действительно подлинными, американские ученые остаются в оппозиции к его открытиям и по сей день.
Наиболее расхожим объяснением с их стороны является утверждение, что необработанные кремни, скорее всего, могли быть сделаны индейцами в относительно недавние времена. Однако собиратель каменных орудий Герберт Л. Миншалл (Herbert L. Minshall) в 1989 году заявил, что на кремневых образцах видны следы интенсивной обработки водным потоком. И это притом, что в местах их обнаружения, в пустынных грунтах, не было наводнений по крайней мере 150 тысяч лет.
Если бы такие же орудия были найдены in situ в Африке, Европе или Китае, то это не вызвало бы полемики. Но присутствие этих образцов, которым по меньшей мере 150 тысяч лет, в Вайоминге – уже аномалия. Согласно преобладающей ныне точке зрения, люди пришли в Америку не раньше тридцати тысяч лет назад, а до этого миграции других гоминидов не было.
Некоторые предполагали, что абразия каменных орудий является результатом воздействия не водных потоков, а песка и ветра. В ответ на эти утверждения Миншалл заметил: "Образцы подверглись абразии со всех сторон, сверху и снизу, спереди и сзади, в равной степени. Более чем маловероятно, что ветер и песок могли таким образом воздействовать на массивные каменные орудия, находившиеся к тому же в толще тяжелого гравия. А водным потокам это было вполне под силу".
Миншалл также отметил, что орудия были покрыты толстым минерализованным слоем пустынного глянца. Слой этого глянца, образование которого занимает много времени, был толще, чем на инструментах, найденных на более низких и, следовательно, более молодых террасах того же района.
Таким образом, все вышеприведенные свидетельства опровергают предположения, что найденные Рено орудия были относительно недавно оставлены индейцами на землях, где наводнения не являются редкостью. Однако Миншалл отметил: "Реакция американских ученых на мнение Рено об образцах, собранных в районе Блэкс Форка и свидетельствующих о гораздо более глубокой древности человека на территории Америки, была и уже на протяжении более полувека продолжает быть отражением общего скептицизма и неверия в такую возможность. При этом вряд ли хотя бы один из тысячи оппонентов когда-либо посещал места находок и видел артефакты своими глазами".
Согласно Миншаллу, найденные Рено орудия были сделаны Homo erectus, который мигрировал на территорию Северной Америки, возможно, во времена среднего плейстоцена, когда уровень Мирового океана был пониженным. То же, по мнению Миншалла, можно сказать и о каменных орудиях, найденных в других местах того же геологического возраста, таких, как Калико и Бучанан-ский каньон, где он проводил раскопки. Все это территория Южной Калифорнии.
Тем не менее Миншалл был скептиком в отношении другой стоянки периода среднего плейстоцена. В январе 1990 года он сказал одному из нас (Томпсону), что не склонен признавать подлинность хорошо обработанных кремней, обнаруженных в Уэйатлако (Hueyatlaco), на территории Мексики (глава 5). Найденные там каменные орудия высокой техники обработки являются характерными для Homo sapiens sapiens, и их не так просто отнести к Homo erectus. Относительно находок в Уэйатлако Миншалл предположил, что, возможно, была неправильно истолкована стратиграфия и что кости животных, на основе которых определялся возраст места находки, а также каменные орудия высокой техники исполнения были занесены туда потоками воды из других мест. Это означает, что ученые, которые принимают одни аномалии, вполне могут не принимать другие, руководствуясь, таким образом, двойным стандартом.