§ 274. Примечание
§ 275-276. СТЛИ
§ 277-278. ЦОИС
§ 279-282. МИЗИЦЛАВ
§ 283-286. МИТА
§ 287-289. ПОБЕДИТЕЛЬ
§ 290-293. ТАНЦУЮЩАЯ ПАРА
Некоторые предметы, имеющие между собой большое сходство, но одновременно столь отличающиеся от описанных выше подчинённых богов (§§ 185 218), что я не хотел поместить тех и других в один разряд. Выше я уже подробно пояснил, что я понимаю под памятниками вендов (§ 54). Когда я рассматриваю эти шесть предметов, то пять из них, полностью соответствующих исторически известным нам событиям, я не могу рассматривать иначе как памятники великих деяний вендов. Однако один предмет, рассматриваемый мною первым, совершенно неизвестен. Но от меня и не требуется объяснять его на основе исторических фактов, так как в нашем распоряжении с одной стороны имеется очень мало сведений о жизни вендов, а с другой стороны также возможно, что явление, отражённое в этом изображении, просто выпало из моего поля зрения.
Изображение представляет собой женщину, которая стояла на подставке, ныне утраченной. Её высота 3 дюйма, вес 4 и 1/4 лота. Голова сильно повёрнута в левую сторону. Головной убор напоминает покрывало, хотя под ним видны несколько прядей волос. Туловище прикрыто длинным одеянием, похожим на римскую столу; однако левая нога обнажена, и пола одеяния отогнута. Грудь чётко выделяется под платьем, руки сложены под ним. Оборотная сторона сверху слегка выпуклая, нижняя же часть совершенно плоская. На ней отлиты выпуклые рунические буквы СТЛИ164 [74].
Я уже откровенно признался, что не могу дать убедительное и правдоподобное объяснение этого изображения. Тем не менее, я всё же выскажу некоторые замечания, которые, возможно, смогут стать основой для дальнейших и более значительных открытий. 1) Если допустить, что это изображение представляет богиню, то в первую очередь на мысль приходит Фосета, или Фоста, которую Франк причисляет к божествам древних саксов. Но в данном случае отсутствуют как пучок стрел, так и колосья, всегда помещаемые на изображения этой богини. 2) Господин старший пастор в Пайтце165 Летохлеб выводит это имя из вендского слова, означающего что-то вроде "рассыпать солому"166 , "готовить постель". В соответствии с этим, она должна быть подчинённой богиней, надзиравшей за домом и постелями, и с которой невеста должна попрощаться, вступая в брак (§ 202). Оба объяснения, по моему мнению, не являются окончательными. При внимательном взгляде на саму статуэтку я отметил, что она схожа с теми, которые будут описаны ниже: все они наполовину выпуклые, а буквы надписей литые. Из этого я делаю вывод, что она, как и последующие, создана одним и тем же мастером, в одно и то же время и с одним и тем же намерением. Одеяние следовало бы рассматривать как монашескую рясу. В связи с этим мне на память приходят события, происходившие во времена Мизислава III, который забрал свою сестру Годицу из монастыря, положив начало новой попытке искоренения христианства в Мекленбурге. Всех монастырских девственниц разогнали, часть их отдали солдатам, а других жителям Рюгена и Вильтцена. Может быть, вендское слово "Стли" и напоминает об этом событии? Но это замечание имело бы больший вес, если бы на изображении сохранилось имя столь же известное, как имена на ниже следующих идолах.
Значение этой статуэтки можно выяснить с большей достоверностью, так как имя даёт нам для этого более точное указание. Статуэтка представляет собой изображение мужчины в обычном вендском одеянии, которое здесь хорошо показано на оборотной стороне фигурки, Высота идола 3 дюйма, вес 3 и 1/2 лота. На голове мужчины шапка с опушкой из меха, из-под которой торчат кудлатые волосы. Одеяние доходит до колен.
У бёдер на одеянии видно несколько складок. Рукава доходят только до локтей. Широкая портупея спускается с правого плеча к левому боку. Широкий меч с рукояткой без дужки свисает с нее несколько наискось. Между ногами и мечом можно увидеть что-то трудно различимое, что более всего похоже на большого пса. Вся оборотная сторона плоская. На неё наплавлены рунические буквы. Ввиду того, что нижняя часть подставки повреждена, читаемыми остались только три буквы ЦОИ, а у четвёртой еще можно увидеть начальный штрих рунического С. Наверху разобрать ничего невозможно [75].
Ввиду того, что фигурка представлена в обычном одеянии вендов, я не могу считать её изображением бога, а принимаю за изображение человека. Учитывая, что меч являлся признаком вендского рики, то есть предводителя или правителя, мы имеем в данном случае изображение правителя. Имя Цоис знакомит нас с ним. Это вендский герой, которого наши писатели называют Штуисгаром167 и который был правителем рунов и оботритов.
Если бы я был на месте венда, то наверняка счёл бы, что этот предводитель заслужил право занимать место в храме Ретры, чтобы его изображение хранило память о его деяниях. Он был мучеником служения вендским богам и язычеству, и умер за своих богов. Он имел достаточно мужества, чтобы противостоять императору Отгону Великому. Военное счастье покинуло его, он был побеждён и обезглавлен. Следствием его смерти было первое разрушение города и храма Ретры (§ 12). Когда же город был вновь отстроен и храм восстановлен, было бы несправедливо, если бы не сохранилась память об этом мученике, воплощённая в его статуэтке, заменявшей отсутствующие у них книги об исторических событиях. То, что он изображён обращенный спиной, как мне кажется, объясняется тем, что он покинул свой народ и вынужден был повернуться к нему спиной, и после восстановления храма на него нельзя было смотреть, или же потому, что в результате своей насильственной смерти он с благородной частью своего тела уже пребывает в Валгалле, то есть в обители блаженных. И только незначительная часть его тела, а именно спина, но не лицо, могла быть выставлена на обозрение.
Статуэтка отлита из сплава, её высота 3% дюйма, вес 3 лота. Она покрыта благородной патиной, свидетельствующей о её древности. Статуэтка стоит на круглой подставке, нижняя часть которой обломана, На этой фигурке видны опытная рука мастера и одеяние вендов. При этом смоделирована только передняя сторона, оборотная же совершенно плоская и на ней отлиты выпуклые рунические буквы "МИСИЦЛА". Отсутствует лишь последняя буква, утраченная с частью подставки.
Венд играет на волынке. На его голове шапка, отороченная мехом. Шапка слегка сдвинута в левую сторону. Лицо украшает густая борода. На нём короткая куртка, доходящая до середины бедер, рукава с обшлагами, доходящими до кистей. Штаны подвёрнуты до колен и, как мне кажется, между курткой и коленями свисает что-то похожее на фартук. Ступни босые. Туловище охватывает пояс, на котором прямо вниз свисает меч. Спереди к поясу подвешена двойная пастушья сумка. Без сомнения, это обычная одежда вендов, которая здесь представлена в соответствии с оригиналом.
У правого бока венд держит волынку, на которой играет. Мундштук торчит в зубах. Левая рука положена на мех. Духовые рожки лежат на правом плече. Левая рука играет на свисающей вниз трубе. Между ногами видно что-то, напоминающее шар. Вся фигурка выполнена изящно, все её детали правильно сочетаются между собой.
Эта фигурка позволяет нам познакомиться не только с одеждой вендов, но и свидетельствует о том, что они владели своего рода музыкальным искусством и что волынка, о которой теперь знает лишь ограниченный круг людей, была для вендов известным музыкальным инструментом. Имя "Мизицлав", которое означает что-то вроде "прославляющий войну", так же как "Богслав" означает "прославляющий Бога", требует от нас обратиться к событиям Истории для того, чтобы уяснить подлинное значение этой статуэтки. В истории вендов это имя встречается часто. Особенно достопримечательно имя Мизислава, или Мичислава III168 , жившего как раз в те времена, когда храм в Ретре возводился заново. Его деяния, по суждению венда, несомненно, достойны были быть отмеченными памятником. Он открыто выступил в защиту язычества, освободил свою сестру Годицу из монастыря в Мекленбурге (§ 275) и пытался сделать всё возможное для сохранения свободы вендов, защитить их веру и снова искоренить насаждённое христианство. Франк пишет, что этот князь правил 13 лет и называет 999 год в качестве даты его смерти. В намерениях вендов было установить в храме статую с именем Мизислава в честь этих важных деяний, чтобы она стала памятником, глядя на который каждый мог в будущие времена вспомнить эти события.
Меч на его поясе был знаком достоинства правителя. Только для чего здесь волынка? Мизислав совершил свои главные деяния после взятия Старого Бранденбурга, хотя и с помощью
предателей; несомненно, он приносил жертвы богам храма Ретры и на общем радостном пиршестве развлекался всеобщими плясками под звуки такого рода музыки. Мастер воспользовался этим поводом, чтобы в статуе, предназначенной для храма, воплотить его в том виде, в каком он появлялся перед храмом во время торжеств. Греческий мастер даёт в руки своему богу Аполлону кифару, а венд своему язычнику волынку, и оба выбирают тот инструмент, который был у них в их время наиболее известен [76].
Фигурка представляет собой собаку с большой головой, породы болленбайссер169 ; у неё есть хвост и ошейник. Длина собаки 1 и 1/4 дюйма. Она лежит с подогнутыми лапами. Голова задрана кверху и повёрнута в левую сторону, пасть разинута. Пропорции выдержаны довольно правильно, лишь крестец немного низок. Подставка имеет в высоту 3 дюйма и повсюду утыкана короткими шипами. Сверху размеры подставки таковы, что собака умещается на ней в лежачем положении. Книзу подставка постепенно становится всё уже, а у основания снова несколько расширяется. На её нижней поверхности ещё видна втулка, с помощью которой фигурка может быть закреплена в отверстии. Оба рунических слова процарапаны очень отчётливо. На левом боку собаки: РХЕТРА, на правом МИТА170 . Это указывает на то, что этот предмет принадлежит к священной утвари храма в Ретре. Второе слово требует особого разъяснения. Фигурка отлита из сплава и весит 24 лота.
Принадлежит ли это изображение к подчинённым божествам вендов? Может быть, оно является памятником каких-то дел вендов. Мне не хочется самому решать этот вопрос, особенно относительно причин его создания. Оставляю это на суди читателя.
У северных народов была богиня, по имени Гела. Она была богиней смерти, а так как эти люди считали, что естественная смерть делает душу несчастной, то одновременно она была богиней Ада или неблагополучия после смерти.
Сакс рассказывает об этой богине, что она являлась королю Балдуру и предсказала его смерть. Стефанус даёт ей имя "Прозерпина".
Имя этой богини встречается ещё у древних германцев как в слове Helle (Ад) место проклятых, так и в слове Helle уголок за печью. Вендская примета, что, когда эта богиня по ночам бродит вокруг, то собаки начинают лаять, без сомнения, породила ругательное слово "хельхунд"171
Если согласиться с Франком, что эта Гела является греческой Гекатой, то ей не только посвящали псов, но и её саму изображали в виде пса или, по крайней мере, с головой пса. Исходя из этих предпосылок, наша фигурка, должно быть, является изображением Гелы или Гекаты. Но с этим предположением вступают в спор такие суждения: невозможно доказать, что венды и другие северные народы позаимствовали своих идолов у римлян или греков. На том основании, что боги последних были более известны, чем боги вендов, у которых не было своих летописцев, разумеется, легко высказать мнение, опираясь на сходство, что этот был Юпитером, а другой Марсом и так далее (§ 36), а ввиду того, что все языческие верования даже весьма различных народов имеют нечто подобное, то повсеместно легко обнаружить "римских" и "греческих" богов. Так, Гахенберг и Г.И. Фоссиус нашли всех римских богов у древних германцев. Я не считаю, что Гела изображалась в виде пса или что ей посвящали псов, но, может быть, в сказках и говорилось о том, что псы своим воем выражают страх и отвращение к этой богине.
Другое объяснение представляет нам сведения из истории, в соответствии с которыми это изображение является памятником великого подвига одного венда. Мистевой III был преемником Мизицлава (§ 282). Он принял христианство, но после того как ему дали оскорбительное прозвище "вендский пёс" впал в такое озлобление, что в ответ сказал: "Если я пёс, то я хочу лаять и кусать, чтобы все знали и чувствовали это". Он отрёкся от христианства, обрушился со всей жестокостью на христиан, чтобы искоренить христианство и восстановить языческое богослужение. Это произошло около 1013 года. Для редариев и для поклонения богам всех тех, кто им поклонялся, такое событие было чем-то очень важным и достойным того, чтобы его увековечить в назидание потомкам. Разумеется, создание памятника в виде кусающего и лающего пса могло быть наилучшим способом сохранить эту историю в памяти людей. Если мы внимательно рассмотрим эту фигурку, то убедимся, что она полностью соответствует сообщениям историков. Здесь имеется пёс, который должен изображать Мистевоя, чего очень хотели многие венды. Он изображён в позе пса, облаивающего и кусающего всех кругом. Он лежит на круглой подставке, усеянной шипами, так что, как кажется, напасть на него весьма затруднительно. Всё это происходит в то же время, когда были изготовлены все описываемые изображения. Слово "мита", хотя и объясняется по-разному, хорошо подходит к описанным событиям. Если взять это слово как общее понятие, то оно означает "вымытый". Венды не имели для определения крещения никакого другого понятия, кроме как считать его чем-то вроде омовения. Когда Аркона была захвачена и жителей заставили принять крещение, многие бросились в воду и после этого посчитали, что теперь они стали крещёными, или христианами. Мистевой был крещёным, затем порвавшим с христианством и с озлоблением и ненавистью преследовал христиан. И если он и должен был, и хотел стать псом, то эта надпись вполне подходит, так как в ней содержится оскорбление святого деяния. Мистевой таким образом представлен в виде вымытого (т.е. крещёного) пса. Но слово "мита" может быть и именем собственным. Имя Мистаус, или лучше Мистевой без сомнения составлено из "миста" и "вой", или "воде" (предводитель) и должно переводиться "Миста предводитель". Мито, или Мита было у вендов распространённым именем, и мы находим графа Мито, который, став христианином, основал монастырь. Но Миста и Мита это одно имя, и всё различие вызвано лишь особенностью произношения вендов, которые, как и жители Богемии и Польши охотно примешивали в свою речь шипящие звуки. Вследствие этого слово "мита" на нашем изображении могло бы быть собственным именем этого предводителя и таким образом, он был тем самым, кого ругательски назвали псом, и кто мог защитить себя лишь как кусающий пёс. Если мы соединим оба предположения, то вполне возможно, что этот венд получил имя Мистевоя, "Крещёный предводитель", только после того, как принял христианство, а до этого носил другое имя. Поэтому и после его разрыва с христианством это имя, чтобы возвысить его решение защитить язычество, оставить на этом памятнике. Я не хочу решать, какое из этих двух объяснений более предпочтительно. Достаточно того, что изготовление этого предмета и рассказанная нами история совпадают во времени, и деяние Мистевоя, по оценке венда, было столь великим, что оно могло стать столь достойным уважения, что его следует увековечить для потомков в этом изображении, подлинное значение которого жрецы могли объяснять в своих, прославляющих героев, песнопениях, исполнявшихся на торжественных сборищах [77].
От статуэток теперь мы переходим к описанию другого вида памятников, которые представляют некоторые события в форме пластических историй. Из таких памятников в нашем распоряжении имеются два исключительно красивых предмета. Оба представляют собой горельефы, и я надеюсь, что не допущу ошибки, если скажу, что они выполнены одним мастером и в одно время, а также то, что они посвящены одному и тому же событию. Первый предмет отлит из жёлтого металла, его высота и ширина одинаковы и составляют 1 и 1/2 дюйма, вес 2 лота. По внешнему виду, это щит, который может быть подвешен или прикреплён на другом предмете. По краям изящное обрамление с завитками. В верхней части напоминающая небосвод дуга, от которой идёт орнамент, охватывающий ободок.
Представленное действие вполне соответствует образу мысли венда и относится к деяниям, в которых венд искал подлинные почести. Внизу лежит побеждённый, вытянувшийся в длину. Если обстоятельно разглядывать его, то видно, что он обнажен. Его руки отрублены, отчётливо видны обрубки рук. Победитель стоит наклонившись, левая нога на правой, а правая на теле поверженного. На голове победителя шапка, одет он в куртку, находящуюся в надлежащем порядке. Полы куртки внизу расходятся, так что видны жилетка и штаны. В правой руке он держит меч с опущенным остриём, а в левой поднимает вверх отрубленную голову побеждённого. Из головы капают капли крови. Кровь струится и из шеи. Вся осанка венда и даже поворот лица сделаны так, что он публично демонстрирует голову и всем указывает, какое важное и храброе деяние он совершил. На плоской оборотной стороне можно прочитать литые буквы "ГАУ", что в переводе значит "руби!"[78].
Я определил бы этот предмет как амулет, который брали с собой древние германцы, отправляясь на войну. Но я не нахожу соответствия этого предмета с описаниями амулетов. Скорее я вижу событие, которое не могло быть отражено на меди более наглядно, чем это сделано здесь. Шурин князя Готтшалка Плюссо устроил большой погром в отношении христиан, свирепо преследуя приверженцев новой веры. Я опускаю рассказ о том, что произошло в Ленцене и что сделали в Мекленбурге с графиней Сиритой. Напоминаю лишь о судьбе мекленбургского епископа Иоханнеса. Его сначала подвергли ужасным мучениям и с триумфом возили по городам. Затем ему отрубили руки и ноги, и, в конце концов, и голову, которую насадили на шест, привезли в Ретру и здесь принесли в жертву Радегасту. Это произошло 10 ноября 1066 года. Поэтому я считаю, что побеждённым, возможно, изображён Иоханнес, а победителем Плюссо, который демонстрировал зрителям отрубленную голову, как знак своей победы. Но если предположить, что это изображение и рассказанная история не имеют между собой ничего общего, то всё же остаётся Радегаст, подлинно признанный бог, которому была поднесена на жертвенном блюде (§ 243) голова епископа[78].
Этот предмет точно совпадает с описанным выше, и хотя фигурки, изображённые на них, очень отличаются друг от друга, всё же, как представляется, они рассказывают о том же событии. Предмет также представляет собой горельеф с обрамлением; он украшен орнаментом из завитков и листьев. Высота и ширина в самом широком месте составляет 1 и 1/2 дюйма, а вес 1 и 1/4 лота.
На одной стороне изображены два человека в танце. Мужчина стоит по левую сторону и ведёт свою красавицу правой рукой. На его голове шапка, которая нависает с обеих сторон.
Одежда состоит из короткой куртки без рукавов и нижней рубашки со множеством складок. На плоской обратной стороны отлиты три буквы ИИЦ.
На первый взгляд этот предмет представляет свидетельства как об умелости вендских мастеров, так и об одежде и обычаях вендов, к которым относятся и танцы. Но это снова возвращает нас к истории. Николай Маршал сообщает о ге-рулах, которые имели обыкновение устраивать пиршества после принесения жертвы и целый день проводить в песнопениях и танцах. Принесение в качестве жертвы головы епископа Иоханнеса наверняка было одним из самых торжественных и радостных и сопровождалось большими увеселениями, так как язычники, очевидно, верили, что победа была на стороне идолов. Ввиду того, что этот предмет был изготовлен одним и тем же мастером и в одно и то же время (§ 286), я не без основания предполагаю, что на нём, возможно, изображен танец, сопровождавший принесение жертвы, а танцующая пара это сам Плюссо и его супруга Гвидда, сестра Готтшалка [79].
Если мне будет позволено изложить ещё одно предположение о назначении всех этих фигурок, которые на одной стороне представлены рельефно, то, как мне думается, предназначены для того, чтобы подвешивать их на другие предметы священной утвари или даже включать их в изображения богов на тыльной стороне. Поэтому эти предметы должны были находиться в храме как памятные изделия. Если бы Ретра просуществовала более длительное время, мы могли бы обнаружить их вместе со сценками охоты на изображении Ипабокга (§§ 134, 135). При рассмотрении всего собрания, имеющегося в нашем распоряжении, неизбежно приходишь к убеждению, что венды сделали всё возможное для того, чтобы в соответствии со своими познаниями создать себе богов, в почитании которых они могли бы найти успокоение своего сердца. И поэтому я завершаю описание этих древностей с пожеланием, чтобы чаяние языческих народов и их, понимаемое в хорошем смысле, усердие не смогли в нынешние времена посрамить беззаботность и леность многих христиан[80].